Биохакинг, биотехнологии и патентное право. 5 вопросов иммунологу

Портал Доктис много пишет о модном поветрии — биохакинге. Своими мнениями о новом тренде уже поделились с вами биофизик,  психолог, эндокринолог. В этот раз тему продолжает иммунолог. Он поднимает еще одну важную проблему — патентного права. Нарушает ли его биохакинг, входит ли он в конфликт с законом?

Биохакинг и патентное право

Почему вообще стало возможным появление биохакинга?

Тут важны два момента. Первый — появление биотехнологий очень упростило производственную площадку. Раньше была классическая фармация: синтетические лекарства, химические способы их получения, большие заводы для их производства, соответственно, крупные фармкомпании, так называемая «большая фарма». Потом появилась так называемая биомедицина и, в частности, биотехнологические разработки лекарств. Ее отличие от классической фармации в том, что конечный продукт — не новая синтетическая, а воспроизведенная естественная молекула. То есть это те молекулы — гормоны, пептиды, ферменты — которые созданы самой природой, но у каких-то людей в организме их не хватает, или потеряна чувствительность к ним и т. п.

В какой-то момент выяснилось, что большинство заболеваний связано либо с недостатком, либо избытком этих естественных регуляторных молекул. Соответственно, начали их воспроизводить при помощи биотехнологий, равно как воспроизводить антагонисты этих молекул, которые их перехватывают. Так реально можно «включать» и «выключать» болезни. Это — биомедицина.

И тут возникает второй момент: конечный продукт биотехнологий нельзя запатентовать. Например, невозможно запатентовать человеческий гормон инсулин — он и так есть в каждом человеке!

В классической фармации патентуют конечный продукт, формула лекарства. А в биотехнологиях — саму технологию, то, как конечную молекулу получают. Кстати, соответственно и пути развития различаются. В классической технологии ученые ищут, какую молекулу создать, какое лекарство. А в биотехнологиях конечный продукт известен, ученые ищут путь, как его получить.

Какие вещества получают путем биотехнологий?

Биолекарства — это, например, все виды белково-пептидных гормонов (инсулин, глюкагон, а также гормоны, секрецируемые гипофизом, гипоталамусом и др.). А также регуляторные молекулы, цитокины (информационные молекулы) и многие другие белки. Их особенность еще и в том, что в качестве лекарства это все используется в очень небольших дозировках, буквально нанограммы. Поэтому и не требуется большой завод для производства. Буквально у себя дома оборудуйте лабораторию, ставьте биореактор и начинайте работу. Так и стали делать в своих лабораториях биотехнологи, молекулярные биологи, кто считает, что патентное право связывает их по рукам и ногам. Условно говоря: «Я хочу искать путь получения инсулина, почему мне это запрещают?»

Получается, что биохакеры входят в конфликт с законом?

По своей идеологии они против патентного права в области технологий. То есть за то, чтобы каждый человек имел право заниматься поиском технологии получения известной конечной молекулы. Тут еще такой момент, что ведь никто не знает, что именно содержится в уже запатентованной биотехнологии. А количество ходов к получению известной молекулы не бесконечно. А оптимальных, экономически выгодных, дающих качественный инсулин — еще меньше.

То есть велика вероятность, что человек разработает путь получения того же инсулина, а окажется, что он просто повторил чей-то патент. Поэтому биохакеры и призывают к свободе технологий. Разрабатывать, буквально «хакать», не обращая внимания на патенты.

А крупные фармакомпании, владельцы патентов, не пытаются бороться с биохакерами?

Тут все непросто. Понятно, что патентное право мешает фармакомпаниям развивать производство.

Поэтому разработки биохакеров, как правило, приводят к появлению маленькой фирмы, которая делает один-единственный продукт и продает его средней компании, и в итоге все это оказывается в подразделении кого-то из «большой фармы». Или же сразу продается сама разработка, сама полученная технология.

Затем, я уже говорил, в случае с биотехнологиями никто не знает, что именно запатентовано. Например, через какой-то срок раскрывается такая-то технология, появляется в открытом доступе. Но она написана таким образом, что попробуешь вопроизвести — не получишь конечный продукт. Условно говоря, написано: берем 3 литра жидкости, поселяем туда 5 миллионов клеток, инкубируем 24 часа и получаем такой-то продукт. Но на практике если вы попробуете — клетки вдруг умирают. Или получаем продукт, который не растворяется, то есть его невозможно использовать для инъекций. То есть даже в патентном описании не указано какое-то важное звено, без которого технология не работает.

Более того, есть страны, которые также отказываются от патентного законодательства. Например, Индия не признает патентных прав, кроме своих. Поэтому там воспроизводят все технологии, которые найдут или разработают, не только в области биомедицины. Именно поэтому мы видим на рынке столько индийских лекарств и дженериков по относительно невысокой цене — они выпускаются с нарушением патентных прав.

Так биохакинг — это воровство технологий или их непреднамеренный повтор?

Скорее, и так, и так. Понимаете, любой биотехнолог, который что-то разрабатывает в лаборатории, получает некую технологию. Ну, а как иначе, если ты занимаешься исследовательской наукой, а тебе скажут – а вот этот нюанс не исследуй? Нонсенс.

Поэтому биохакеры считают, что биотехногическая фармация — совершенно новое явление, где нельзя применять стандартные принципы, стандартное законодательство классической фармации. Они считают, что нельзя старыми рамками ограничивать научный прогресс.

Если у тебя остались вопросы, Вы можете задать их специалистам онлайн в приложении Доктис.